В России очень хотят получить доступ к создаваемому ныне общему реестру бенефициаров европейских компаний. Это по мнению чиновников откроет большие перспективы с точки зрения работы нынешних законов (в частности, КИК), а также позволит лучше контролировать честность многих предпринимателей. Однако всё ли учитывают чиновники, сообщая, что уже в 2018 году Россия получит доступ к этой информации или здесь как обычно кроется большой и усатый таракан, который резво убежит, как только его вытащат на свет?
Реестр, о котором возбуждено рассказывают с трибуны должен начать свою работу уже в 2017 году. При этом, таким странам как Люксембург, Мальта, Кипр и т.п. необходимо в ближайшие два года имплементировать в свои местные законодательства некоторые установки, чтобы соответствовать общеевропейским требованиям. Правда, есть возможность, что они сделают это с определёнными оговорками, защищая свои собственных клиентов. Что уже делает доступ к личной информации не элементарным.
Согласно утверждённым правилам, более или менее постоянный доступ к списку истинных владельцев европейских компаний будут иметь органы правопорядка и государственные служащие (не все) Европейского союза, как и европейские же банки и юридические конторы. Так вот, при том что не указано ничего дополнительного, Россия считает, что сможет к 2018 году встать в очередь за информацией. Не являясь страной ЕС (хотя периодически об этом говорят) и не имея определенных соглашений.
Да, разумеется, чаще всего нам говорят о том, что было подписано и ратифицировано профильное соглашение по обмену налоговой информацией со странами ОЭСР. Всё хорошо, но здесь стоит обратить внимание на некоторые очень уж важные факторы, про которые, почему-то, не слишком часто говорят с высоких трибун.
Начнём с того, что Россия до сих пор не числится в списке стран, подписавших итоговые документы по обмену налоговой информацией. Да, об этом много говорят, но где-то на пол пути забуксовали. Суть в том, что подписанный и ратифицированный документ – лишь часть. Он основа, которая в частности будет требовать от России предоставлять информация другим участникам соглашения. Однако бумаг, позволяющих претендовать на информацию по налогам от третьих стран – пока нет. Подписалась 61 страна, но Россия на данный момент там отсутствует.
Но это ещё пол беды. И хотя этот вопрос требует решения, он всё-таки решаем: проявить волю и инициативу, принести документы, подписать и ратифицировать. После этого правда начнётся работа над интеграцией принятого законодательства, над разработкой технических средств, что позволяет обеспечить сбор и передачу данных. Но это вопрос второго плана, когда уже ясно что нужно делать.
Проблема в том, что тот реестр, о котором так много говорят, между прочим, вообще не имеет отношения к системе по обмену информации о налогах. Да, чиновники то ли перепутали, то ли не прочитали нормально пояснения (а может быть просто не поняли, что там за английские выражения – к сожалению языки хорошо знают далеко не все).
Данный реестр имеет отношение в первую очередь к тем структурам, что занимаются противодействию отмыванию преступно нажитых доходов. И вот это главная причина создания и работы данного инструмента. Возможно (а точнее, скорее всего), его будут со временем использовать и для налоговых нужд, однако сейчас – это не его задача. Для этого есть отдельное соглашение по обмену налоговой информацией, к которому Россия официально присоединилась, но как было сказано выше – до конца не доделала.
По заявлению представителей власти, раньше толковому обмену мешало отсутствие единых стандартов и автоматизации процессов. Мол, сейчас система исправляется. И хотя стандарты действительно начали вырисовываться, не стоит забывать, что автоматизация подобного рода процедуры – далеко не простая задача. Особенно учитывая требования ЕС к сохранности данных (да, здесь ещё пока беспокоятся хоть на каком-то уровне о неприкосновенности жизни граждан). Эксперты сомневаются, что даже внутри Европейского Союза всё будет готово к выполнению такой масштабной задачи к 2017-2018 годам. Что уж говорить о России и иных третьих участниках.
Так что ситуация далеко не такая однозначная, какой её рисуют некоторые функционеры от власти. Мало того, что есть над чем думать – есть очень много действий, которые необходимо совершить, чтобы иметь хотя бы юридическую основу для требований. А то может выйти конфуз, что потребуют что-то вроде как причитающееся, а потом окажется, что сами и забыли подписаться под необходимыми документами. Или ещё хуже, если используют собственную некомпетентность (злой умысел, забывчивость, политический конфликт) как способ заработать политические очки и обвинить во всём других. Например, ту же Европу.
Так что ответ на вопрос: «Когда же бенефициары Европейских компаний станут известны в РФ?» может оказаться не таким однозначным, каким его пытаются нам представить. В этом вопросе зарыто гораздо больше собак, чем может вместить в себя короткий ответ. И кому-то, понятное дело, невыгодно объяснять всем и каждому, что же значат в действительности подписанные соглашения и как их использовать в будущем. Может статься и так, что пока не будут сделаны следующие шаги, никак использовать и не смогут. И все ранее созданные по этому вопросу договорённости просто лягут красивой бумажкой в стол.
Останется Россия только с теми 80 соглашениями по избежанию двойного налогообложения, которое отчасти регулирует и вопрос обмена информацией? Может быть. Но как показала практика, результативность этого способа очень низкая. И если властям хочется повысить свои результаты, то нужно пошевелиться и занять подобающее место. В том числе приняв ответственность за собственные решение и подписание важных для страны соглашений.
